Armáda Života     Армия Жизни     Life Army

Александр Головков 

вторник, 25 августа 2009 года, 10.21

Ровно 150 лет назад, 25 августа 1859 года, имам Шамиль, блокированный в ауле Гуниб, сдался наместнику Кавказа князю Барятинскому. Эта капитуляция стала решающим моментом Кавказской войны и предопределила её благоприятный для России исход. То была самая долгая война за всю историю Российской империи.

Начало Кавказской войны

На рубеже XVIII—XIX веков Российская империя вышла к северным отрогам Кавказских гор, а потом резко перемахнула через них. Причиной тому был призыв последних грузинских царей. Единоверный народ был в опасности: над ним нависла угроза порабощения и уничтожения хищными соседями.

Фактически Дмитрий Медведев вслед за своим предшественником Владимиром Путиным отождествляет террористов с бандитами, а их деятельность с функционированием ОПГ. В принципе причины такого понимания терроризма и террористов понятны. Высшие российские руководители и представители спецслужб, во-первых, стремятся максимально упростить идентификацию террористов, не утруждая себя сложными терминологическими занятиями (чтобы рядовому гражданину было понятно). Во-вторых, такое отождествление — результат информационной кампании времён первой чеченской, когда некоторые восторженные журналисты и политологи из Европы рассматривали Масхадова и Дудаева как «борцов за свободу и национальную независимость». Отсюда и жёсткое противопоставление таким оценкам. Да бандиты они, а никакие не борцы!

Читать дальше

Последовавшие победы над Персией и Турцией позволили расширить первоначальный закавказский плацдарм и установить прочное российское господство на обширных территориях между Чёрным и Каспийским морями — от Сухума и Поти до Дербента и Баку. Эти территории постепенно преобразовывались в соответствии с общеимперскими законами, административными нормами и социально-экономическими стандартами.

Совершенно иной была ситуация в горных и предгорных областях Северного Кавказа. Там сложилась мозаика из мелких и мельчайших княжеств, ханств и родоплеменных союзов. Пёстрое разнообразие этнокультур и языков. Люди здесь привыкли жить в условиях первобытной вольности и подчинялись лишь местным обычаям и авторитету своих мини-сообществ.

К 1817 году некоторые из кавказских народов (например, осетины) добровольно согласились стать российскими подданными. Кое-кого удалось в той или иной мере подчинить, комбинируя дипломатические и силовые методы. Но обширные области Чечни, Дагестана, а также населённые черкесскими племенами районы Северо-Западного Кавказа оставались вне власти и контроля царских наместников.

Существование никому не подвластных территорий с воинственным, поголовно вооружённым населением создавало для царской администрации массу проблем. Вольные кавказские горцы обитали в местах труднодоступных, но скудных ресурсами жизнеобеспечения, а потому взяли за правило пополнять свои доходы за счёт набегов на соседей. Жертвами таких набегов обычно становились лояльные подданные российского государя. Самым неприятным был практиковавшийся горцами захват пленных с целью обращения в рабство или получения выкупа.

Читать дальше

Существование никому не подвластных территорий с воинственным, поголовно вооружённым населением, создавало для царской администрации массу проблем. Вольные кавказские горцы обитали в местах труднодоступных, но скудных ресурсами жизнеобеспечения, а потому взяли за правило пополнять свои доходы за счёт набегов на соседей. Жертвами таких набегов обычно становились лояльные подданные российского государя. Самым неприятным был практиковавшийся горцами захват пленных с целью обращения в рабство или получения выкупа. К тому же своенравие обитателей гор сделало небезопасными транспортные коммуникации, связывавшие коренные земли Российской империи с Закавказьем. А при определённых обстоятельствах горцы в любой момент могли стать грозным орудием в руках противников России.

К тому времени Российская империя формально обладала суверенной властью над большей частью северокавказских территорий, отобрав эту призрачную власть у турецкого султана и персидского шаха. Оставалось реально утвердить эту власть там, где никогда ничьей власти не признавали.

Александр I хотел бы «водворять спокойствие на Кавказской линии дружелюбием и снисходительностью», но в 1816 году всё-таки согласился с доводами славного героя войн с Наполеоном генерала Ермолова, отдававшего предпочтение силовым методам.

«Я терпеть не могу беспорядков, а паче не люблю, что и самая каналья, каковы здешние горские народы, смеют противиться власти государя». Выразив такими словами своё кредо в отношении северокавказского социума, Ермолов принялся усмирять Кавказ по собственному стратегическому плану. Его войска стали продвигаться на немирные территории. Строились новые крепости, прокладывались дороги. Сопротивлявшиеся аулы разрушались, непокорные племена оттеснялись в теснины гор.

Но окончательно покорить горцев не удалось даже прославленному победителю Наполеона. Их сопротивление нарастало, и в 1826 году новый император Николай с грустью констатировал: «Почти все горские народы в явном против нас возмущении». Это «возмущение» до поры до времени имело характер разрозненных действий отдельных немирных сообществ. Но вскоре у немирных появился настоящий предводитель.

Имамат Шамиля

Началось всё с того, что в очагах сопротивления российскому владычеству стал распространяться мюридизм — радикальная разновидность ислама, сочетавшая концепцию джихада (священной войны) с требованием беспрекословного подчинения участников джихада — мюридов («ищущих путь спасения») своему главе — имаму.

Первый имам, Кази-Мулла, завоевал значительную популярность в Дагестане, но не добился больших успехов в боевых действиях и погиб в 1832 году. Спустя два года его преемник Гамзат был зарублен в мечети аварцами в отместку за убийство семьи ханов Хунзаха.

Третий имам, Шамиль, проявил таланты незаурядного военачальника и администратора. Он родился в 1797 или 1799 году (по данным разных источников) в селении Гимры. Получил неплохое (по меркам своей среды) образование, смолоду отличался искренней религиозностью. Примкнув к сторонникам имама Кази-Муллы, Шамиль быстро выдвинулся в их рядах. Затем стал одним из ближайших соратников Гамзата и от него в 1834 году унаследовал статус имама — духовного и светского главы правоверных, командующего воинством джихада.

Главной его заслугой можно считать то, что он наконец сумел организовать горцев в регулярную армию и создать на территории Чечни и Дагестана настоящее государство — имамат, функционировавший на основе законов шариата. На Северо-Западном Кавказе закубанских горцев возглавил наиб (наместник) Шамиля Магомед Эмин.

После отставки Ермолова в 1827 году сменившие его царские наместники попытались покончить с непокорным имамом. Они то и дело направляли против него войсковые экспедиции и придумывали всякого рода ловушки, но всякий раз эти мероприятия кончались большими потерями русских войск и к желанному результату всё никак не приводили. Шамиль наносил чувствительные удары русской армии, а временами и сам терпел тяжкие поражения, но всегда собирался с силами и возобновлял войну.

Кавказская война превратилась в противостояние двух государств: огромной авторитарной империи и маленького, но тоже авторитарного имамата. Разумеется, играли свою роль в этом противостоянии и антироссийские круги Турции и Британии — они всегда оказывали Шамилю определённую поддержку. Но главной опорой имама оставались всё те же немирные горцы.

Впрочем, настроения в этой среде стали со временем изменяться. Под давлением военных тягот, усугублявшихся режимом жёсткой военно-теократической диктатуры, установленной Шамилем и его наибами, горцы постепенно ломались. Ведь изначальным боевым стимулом для них было сохранение своего первобытно-привольного уклада жизни, в том числе определённых свобод. А получилось так, что под властью имамата они незаметно и практически полностью эти свободы утратили. Строгие блюстители шариата в государстве Шамиля запрещали не только табак и вино, но даже музыку и танцы. Экономическая база имамата была слабой, собственные ресурсы приходилось дополнять методами «набеговой экономики». Выгоды от набегов доставались узкому кругу сподвижников имама, а его подданные расплачивались собственной кровью в бесконечных боях.

В одном историческом трактате, созданном горячим поклонником Шамиля и распространявшемся в рукописях в дореволюционное и советское время, сообщается:

«Тяготы, поразившие мусульман, затянулись уж слишком. У них не оставалось уже времени на приобретение средств к жизни и прокормление своих семейств. Вот тогда-то священная война и стала им как бы надоедать… Ведь эти борцы за веру превратились теперь в людей столь неимущих, что, бывало, не находили: какую же провизию взять им с собой в поход и чем будут питаться их домочадцы. Были закрыты к тому времени пути, по которым из княжеств равнины и прочих областей традиционно поступали к ним соль, железо и бязь... Около русских собралось постепенно большое количество неправедно живущих типов. Они со временем стали водить этих врагов исламской религии на мусульманские земли, показывать им слабые места и даже сражаться с истинными приверженцами ислама, стоя впереди христиан. Вот таким-то путём и было сломано подобное стеклу единство, существовавшее ранее среди мусульман. Именно так образовалась брешь в стене религиозной крепости, после чего преступные многобожники получили удобный момент, чтобы действовать».

Российские власти к тому времени перешли к более гибким методам во взаимоотношениях с горцами Северного Кавказа. Представителей местной элиты активно вовлекали в административные структуры. Создавались туземные военно-полицейские формирования. Особое внимание уделялось мусульманскому духовенству, среди которого идеи радикального мюридизма вызывали неоднозначное отношение; многие муллы не одобряли джихад и призывали земляков к миру с русскими.

Всё это вкупе с численным и техническим превосходством русской армии над войсками имама позволило к 1850—1851 годам переломить ситуацию на Кавказе. Крымская война, отвлёкшая силы русской армии, дала Шамилю некоторую отсрочку, но затем наступила развязка. Имамат, подточенный изнутри кризисом доверия подданных к правителю, был сокрушён решительным наступлением русской армии под командованием князя Барятинского.

Вскоре после капитуляции Шамиля, в декабре 1859 года, в окрестностях Туапсе сдался в плен наиб непримиримых черкесов Магомед Эмин, а затем в течение пяти лет были подавлены последние очаги организованного сопротивления горцев.

После войны

Сдаваясь в Гунибе на милость победителя, гордый имам заявил Барятинскому: «Я тридцать лет дрался за веру, но теперь мои народы изменили мне, а наибы разбежались. Сам же я утомился. Мне шестьдесят три года, я уже стар и сед, хоть борода моя черна. Поздравляю вас с покорением Дагестана. Пусть Государь Император владеет горцами на благо их».

Пожелание пленного Шамиля не осталось без удовлетворения. Прежде всего по отношению к самому пленнику. По указу императора его с большим почётом и комфортом устроили на жительство в Калуге, где местное общество приняло его доброжелательно и даже радушно.

Страна, победившая в Кавказской войне, уже во многом отличалась от деспотичной империи, начинавшей войну. Россия Александра II, освобождённая от крепостного рабства, гуманная и толерантная, обладала многими привлекательными чертами. Эта страна могла быть достойным местом для жизни всех её граждан, включая земляков Шамиля.

Узнав такую Россию, её бывший непримиримый враг по доброй воле принял русское подданство, присягнул на верность государю вместе со своими сыновьями. Незадолго до этой церемонии, состоявшейся 26 августа 1866 года в зале калужского Дворянского собрания, имам отправил Александру II послание со следующими словами:

«Ты, великий Государь, победил меня и кавказские народы, мне подвластные, оружием. Ты, великий Государь, подарил мне жизнь. Ты, великий Государь, покорил моё сердце благодеяниями. Мой священный долг, как облагодетельствованного дряхлого старика и покорённого Твоею великою душой, внушить детям их обязанности перед Россией и её законными царями. Я завещал им питать вечную благодарность к Тебе, Государь, за все благодеяния, которыми ты меня осыпаешь. Я завещал им быть верноподданными царям России и полезными слугами новому нашему отечеству».

Эти строки вполне можно рассматривать как политическое завещание Шамиля. Адресованное не только современникам, но и потомкам.